Возможно это так. Давайте разберемся...
Отбросим абиогенную теорию синтеза нефти из неорганических веществ. Примем, что нефть образовалась и образуется из накопленной в недрах органики. Это значит, что, как и сама органика, количество нефти ограничено.
Нефть залегает на разных глубинах в различных регионах. Такие залежи принято называть месторождениями. Вот наиболее крупные из них в нашей стране и первоначальные извлекаемые запасы:
- Самотлор (Западная Сибирь) - 2,7 млрд тонн,
- Ромашкино (Волго-Уральский бассейн, Татарстан) - 2,3 млрд тонн,
- Лянторское (Ханты-Мансийский АО) - 2,0 млрд тонн,
- Приобское (Ханты-Мансийский АО) - 1,7 млрд тонн,
- Федоровское (Ханты-Мансийский АО, Сургут) - 1,5 млрд тонн,
- Мамонтовское (Ханты-Мансийский АО, Сургут) - 1,0 млрд тонн,
- Арланское (Волго-Уральский бассейн, Башкортостан) - 0,5 млрд тонн,
Может показаться, что такого количества нефти хватит нам навсегда, однако следует кое-что знать о нефтедобыче:
Как добывают нефть
В сущности, очень просто. Сверлят скважину до нефтеносного слоя и нефть, находящаяся под высоким давлением верхних геологических слоев, устремляется наружу по этой самой скважине. Остается только посчитать дебит - количество нефти, которое приносит скважина в сутки. Понятно, что чем выше дебит - тем выше прибыль. Если прибыль хорошая, сверлят еще несколько сотен или тысяч скважин.
Дебит скважин величина не постоянная. Он максимальный в самом начале разработки месторождения, с увеличением количества скважин и с течением времени дебит начинает падать вслед за давлением в нефтеносном слое. Для поддержания давления в скважину закачивают горячую воду, увеличивая дебит.
Но это не может продолжаться вечно. Дело в том, что затраты всё время растут, а дебит скважин падает. Месторождение постепенно истощается. В один прекрасный момент затраты на добычу перевешивают стоимость добываемой нефти и скважину закрывают. В ней ещё есть нефть, но ее запасы переходят в категорию трудноизвлекаемых.
Давайте рассмотрим добычу нефти в СССР и современной России, млн тонн в год:
Из графика видно, что сегодня Россия достигла уровня СССР по добыче нефти. Всё это хорошо, однако все крупнейшие месторождения были открыты в 50-70 годах прошлого века и именно они формировали прошлый пик добычи. Сегодня же эти месторождения истощились и более 70% скважин находится в диапазоне низких дебитов т.е. на грани рентабельности.
В последние годы главным драйвером роста добычи были новые месторождения, однако при этом добыча на старых месторождениях сокращалась. У России просто больше нет крупных месторождений, которые могли бы компенсировать снижение добычи в ближайшие десятилетия. За прогнозом обратимся к самим нефтяникам:
Динамика инвестиций в разведку и разработку новых месторождений во всем мире совпадала с динамикой цен на нефть. Так было и в России. Последний обвал цен и последовавший коллапс инвестиций в геологоразведку привёл к тому, что новой нефти в 2015 и 2016 году было найдено менее чем 10% от среднегодового за предыдущие 60 лет. Таким образом второй год подряд обновляется антирекорд с 1952 года.
По поводу ввода новых месторождений и текущего состояния в отрасли очень интересно мнение авторитеного экономического аналитика, специалиста по нефтегазовому рынку Михаила Ивановича Крутихина.
В недавнем интервью «БИЗНЕС Online» он сказал:
- Нефтяным компаниям сейчас выгодно гнать как можно больше нефти из тех месторождений, которые давным-давно введены в эксплуатацию. Вроде бы нефтяная компания принимает большую инвестиционную программу, в которой говорит, что такая-то часть пойдет на поиск и разведку новых запасов, а другая — на эксплуатационное бурение, повышение коэффициента извлечения нефти, на новые методы и т. д. А на самом деле идет сдвиг инвестиционной программы. На поисково-разведочные скважины очень мало выделяется, поскольку есть большой риск, что ничего не найдут, а просто деньги потеряют, а если найдут, то прибыль будет в лучшем случае через 10-15 лет. А поскольку горизонт планирования из-за экономически неустойчивого положения сейчас очень короткий, то компании не хотят вкладывать деньги, которые кто-то получит за них через 15 лет.
Поэтому происходит примерно следующее. Например, «Роснефть» приняла решение сократить расстояние между скважинами, то есть сделать более тесную сетку на многих месторождениях. Они очень красиво докладывают об этом: «Идет зарезка новых стволов, идет ремонт скважины, после которого она начнет больше давать, идут и новые методы, и заводнение, и стимуляция пласта». Однако все это происходит там, где месторождение работает от 30 до 70 лет. Гонят нефти как можно больше, потому что никто не знает, что произойдет через два-три года. Вот что делает российская нефтяная отрасль.
Все повышение добычи — это несколько новых проектов, которые можно пересчитать на пальцах, остальное — интенсификация добычи на старых месторождениях. Компании кровно заинтересованы в том, чтобы гнать больше нефти. Но не получается — мы видим мизерные прибавки, за исключением нескольких компаний, например, «Башнефть» серьезно прибавила в прошлом и позапрошлом году. Или прибавляют те проекты на Сахалине, которые работают на соглашениях о разделе продукции. В Татарстане некоторые компании также имеют увеличение добычи на старых месторождениях, есть технологии, по которым они вполне успешно могут работать. Также прибавляют компании на новых месторождениях, где давно приняты инвестиционные решения, вложены деньги, типа Иркутской нефтяной компании. А вот «Роснефть», если без учета «Башнефти», всего на 0,6% в прошлом году якобы прибавила и то потому, что интенсифицировала на старых месторождения добычу. Допустим, вы сделали открытие, вам повезло, но оно маленькое. Почему я говорю, что повезло? В прошлом году было сделано 54 открытия — это либо какие-то новые горизонты, или залежи на старых месторождениях, либо крошечные месторождения.
- Прогноз был опубликован в конце осени прошлого года группой российских экспертов во главе с Татьяной Митровой, заведующей отделом развития нефтегазового комплекса России и мира Института энергетических исследований РАН. Им никто не платил, они по собственной инициативе взялись за исследование. Им только немного помогли в аналитическом центре при правительстве РФ — дали некоторые данные по мировой энергетике. Эти эксперты сделали прогноз до 2040 года. По России у них получается, что пик добычи будет в 2020-2025 годах, а после этого она начнет снижаться. Они не нашли коммерческих запасов, которые после этого могут при любых ценах на нефть обеспечивать повышение добычи. Когда я с ними разговаривал, они говорили, что добыча будет падать быстро. Еще один знакомый из центральной комиссии по разработке (ЦКР) говорит, что после 2020 года падение будет примерно на 10 процентов в год.
- Мне трудно сказать, как это будет. Но я сейчас смотрю на состояние запасов, которые могут быть рентабельными. В BP говорят, что запасов, которые при 20$ за баррель рентабельны, на 20 лет хватит. Хорошо, хватит. А сколько их будет? Может, две бочки останется. Это не учитывается.
- Есть еще один прогноз, который был дан в конце 2014 года, когда цены на нефть только начали падать. В то время готовился документ «Генеральная схема развития российской нефтяной отрасли до 2035 года», она должна была стать интегральной частью энергетической стратегии России. До сих пор этот документ не принят. Но когда эксперты собрали с компаний данные, сколько те смогут до 2035 года добывать, какие планы, и свели в одну схему, то получилась ужасная картина — в 2035 году добыча нефти в России должна составить 276 миллионов тонн. При том что у нас сейчас добыча составляет около 550 миллионов тонн. То есть добыча сократится с 10,5-11 миллионов баррелей до менее чем 6 миллионов баррелей в сутки. Отчасти такой результат можно объяснить тем, что нефтяные компании намеренно занижают свои прогнозы, чтобы вышибать из правительства новые налоговые льготы. Но тенденцию, думаю, эксперты уловили вполне закономерную. Говорят, что в России 67%-70% оставшейся нефти — трудноизвлекаемые запасы. Если верить Леониду Федуну из «Лукойла», себестоимость этой нефти должна быть примерно 80$ за баррель, а это значит, что перспективы очень нехорошие.
Вот такая арифметика. А как обстоят дела на арктических шельфовых проектах, которые недавно так рьяно пиарились во всех СМИ? Вот мнение Михаила Крутихина:
— Их нет и не будет. Дорого. Зачем идти на шельф, где себестоимость добычи 150$ за баррель? Кому сейчас продать эту нефть? Когда ExxonMobil затевали с «Роснефтью» проект в Карском море, это было капризом самой богатой нефтегазовой компании мира, которая вполне могла потратить на это деньги. Они выделили на российские проекты больше 3 миллиардов долларов и потратили 1 миллиард, у них одна эта скважина стоила 600 миллионов долларов. Это всего лишь любопытство. Никто не мог знать, есть ли там что-то, но они могут себе это позволить. Коммерчески этот проект рассчитан на такое далекое будущее, когда цены вдруг станут безумными.
